Мясники в Европе попросили у государства защиты от веганов, обвинив их в агрессии, погромах, «терроризме» и навязывании своей идеологии. Тем временем само веганское движение становится все более заметным и «громким». Что же происходит на самом деле?

По подсчету Объединения мясников Франции (CFBCT), с начала 2018 года активисты забросали камнями 12 мясных лавок, еще десятки магазинов обклеили стикерами с лозунгами или облили жидкостью, напоминающей кровь. Крупные веганские и зоозащитные ассоциации заявляют, что ничего общего не имеют с вандалами.

Почему веганы стали более заметны и активны?

Где для них пролегает граница допустимого в борьбе за права животных?

Как отмечает радио RFI, еще несколько лет назад вопрос о правах животных и о том, можно ли употреблять их в пищу, фактически не поднимался во Франции в публичном пространстве. Сегодня шокирующие видео со скотобоен показывают на главных телеканалах, представителей веганского движения приглашают на ток-шоу, у провеганских пабликов сотни тысяч подписчиков. Партия за права животных в 2017 году впервые участвовала в парламентских выборах и набрала более 1% по всей стране и почти 2% в столичном регионе Иль-де-Франс.

Не последнюю роль в превращении этого вопроса в публичный сыграла ассоциация за веганство и права животных L214, устанавливающая скрытые камеры на скотобойнях (за что уже поплатилась штрафом). На то, как перемалывают в центрифуге новорожденных цыплят или четвертуют живого ягненка, действительно, крайне тяжело смотреть. Эти ролики вызывают волну негодования. К своим кампаниям L214 привлекает артистов и общественных деятелей. Например, «лицом» кампании против разведения кур-несушек в клетках стала Софи Марсо.

«Наша стратегия состоит в демонстрации видеороликов, снятых совсем недавно на французских фермах. Мы это делаем, чтобы порвать с лубочной идеалистичной картинкой французских ферм, которую многие культивируют в своем сознании, полагая, что во Франции все совсем не так, как в других странах. Во Франции все так, как и везде», — говорит в интервью RFI основательница L214 Брижит Готьер.

Точных данных о числе французов, называющих себя веганами или вегетарианцами, нет. Опросы приводят цифры примерно в 5%, отмечая, что строгое веганство остается крайне миноритарным явлением. Другое дело, что в последние несколько лет все больше людей во Франции снижают потребление мяса. Таких уже около 35% (хотя в 2015 году их было 25%). А подавляющее большинство французов (около 80%) выступают за улучшение условий содержания животных на фермах.

«Потребление мяса и других продуктов животного происхождения в развитых странах снижается, потому что мы дошли до чрезмерного уровня потребления — и в том, что касается нашего здоровья, и наших ресурсов. Во Франции за последние 10 лет потребление этих продуктов снизилось с среднем на 10%. Но в целом в мире потребление мяса увеличивается и будет увеличиваться. В развивающихся странах сейчас резко растет численность населения —это первое. А второе: в этих странах сейчас очень низкий уровень потребления продуктов животного происхождения, они считаются люксом. Например, Нигерия, где, по прогнозам, население увеличится с 200 до 450 миллионов в ближайшие 30 лет. Эксперты полагают, что потребление мяса к 2050 году в мире увеличится на 70%», — объясняет в интервью RFI преподаватель животноводства в институте AgroParisTech Филипп Лескуа.

Чего добиваются веганы?

Веганы, в отличие от вегетарианцев, не употребляют и не используют вообще никаких продуктов животного происхождения: мясо, яйца, молоко, мед, кожу, мех, косметику, протестированную на животных. Под запрет попадает мармелад и даже фотопленка, для производства которых нужен желатин — продукт переработки шкур.

Веганский аболиционизм — это борьба за освобождение животных от статуса собственности и товара. Не зря название движения отсылает к борьбе против рабства. «Мы против того, чтобы специально разводить животных, намеренно обрекать их на смерть с рождения только потому, что мы хотим их съесть», — говорит Брижит Готьер.

Веганы часто используют термин «спесишизм», родившийся в начале 1970-х. Речь идет о видовой дискриминации, которую они сравнивают с расизмом или сексизмом. Веганы-антиспесишисты считают, что все существа, наделенные чувствами, должны иметь права, и в первую очередь — право на жизнь. То есть права возникают не от «разумности» того или иного вида, а именно от способности испытывать чувства, ощущения, например, боль.

Отсюда вытекает и убеждение в том, что недопустимо одних животных считать более привилегированными, чем другие. Часто кошек держат дома, считая едва ли не членом семьи, свиней массово выращивают на убой и употребляют в пищу, крыс считают вредоносными и травят, а бельков — милыми и достойными защиты. Все это может меняться в зависимости от личных предпочтений, религиозных взглядов или гастрономических традиций (поедание собак в Южной Корее, запрет на употребление свинины в исламе, невозможность для англичанина съесть кролика).

Но аргументы «морального» плана — не единственные. Веганы и различные природоохранные организации указывают, например, что животноводство вредит экологии: приводит к резкому увеличению выбросов парниковых газов и сокращению площади лесов.

«Реформаторы» и «фундаменталисты»

В веганской среде тоже идут внутренние споры. Ассоциация L214, например, придерживается реформаторских позиций, полагая, что в краткосрочной перспективе нужно решить первоочередной вопрос — добиться гуманного обращения и безболезненного умерщвления на бойнях. Такой подход называется велферизмом. Хотя конечной целью для L214 является запрет на любую эксплуатацию животных. Ассоциация выступает не только против крупного промышленного животноводства, но и против маленьких, «гуманных» ферм. Для веганов все это — угнетение и убийство.

«Мы против животноводства в целом, но сейчас мы хотим сказать: посмотрите до каких пределов мы дошли в эксплуатации и издевательстве. Мы обращаемся и к тем, кто ест мясо и не собирается от него отказываться: условия выращивания и умерщвления животных неприемлемы ведь и для вас», — говорит Брижит Готьер.

Есть и более радикальные сообщества веганов — фундаменталисты. Они резко критикуют велферизм, считая его компромиссом, полумерой и даже нормализацией насилия. Они считают, что если увеличить клетки на фермах или выпускать животных на свежий воздух, покупатели будут считать, что их совесть чиста, а главная проблема — убийство животных и их угнетение — отойдут на второй план. Они иногда устраивают уличные акции и действуют в интернете через сайт vegan.fr или, например, «зооцентричный» фейсбук-паблик VVV.

Какие аргументы у оппонентов?

У веганов-аболиционистов много противников. Ряд исследователей подчеркивают, что ни в коем случае нельзя ставить в один ряд спесишизм и расизм, поскольку у людей намного больше моральных прав для борьбы за равенство.

Другие указывают, что видовая дискриминация — естественна. Ведь животные тоже лучше обходятся с представителями собственного вида, а другие виды могут убивать ради еды. В этом случае неясно, например, что делать с волками, которые нападают на стада коров.

Еще один аргумент: нужно ли абсолютно всех «чувствительных» живых существ наделять правами на основе этой самой «чувствительности» или только животных, обладающих центральной нервной системой? Могут ли микроорганизмы или грибы тоже стать субъектами права, если они способны на реакции на внешние раздражители? Граница тут оказывается размытой. Человек склонен отождествлять животных с самим собой, приписывая им антропоморфные характеристики — в мультфильмах, например, кролик может разговаривать. После этого кролика трудно съесть.

Преподаватель животноводства Филипп Лескуа приводит свои аргументы:

«Веганский аболиционизм с точки зрения использования природных ресурсов — это ересь. Например, многие сельскохозяйственные земли не могут быть использованы человеком для посевов. Это прерии, луга. Если убрать с них животных, эти земли „закроются“ лесом, человек все равно их не использует. Веганы предлагают выращивать на этих землях злаки. Но это невозможно из-за бедности земли. Если мы не сможем использовать удобрения животного происхождения, мы должны будем использовать синтетические минеральные удобрения. Веганы таким образом обрекают на исчезновения биологическое, органическое сельское хозяйство».

Веганы и агрессия

Недавно в Лилле на севере Франции полиция задержала шестерых активистов по делу о погромах в местных мясных и рыбных лавках. Весной этого года сразу несколько магазинов в Лилле и его окрестностях были облиты жидкостью, напоминающей кровь, их витрины разбили, а на фасадах написали «стоп видовой дискриминации». В марте активистку-зоозащитницу приговорили к семи месяцам условно за «апологию терроризма». На своей странице в фейсбуке она выразила радость в связи с убийством мясника во время теракта в супермаркете во французском Требе.

Федерация мясников Франции в своем письме на имя главы МВД просит у государства защиты от «диктата фанатиков». Мясники жалуются на то, что на них навесили клеймо, а нападения на их лавки — это уже «банальное явление». «Нападения на мясные лавки и всю нашу отрасль — это ни много, ни мало терроризм. Потому что некоторые люди и организации хотят посеять в нас страх с конечной целью — уничтожить целый пласт французской культуры, который многим обязан мастерству мясников, животноводов, сыроделов». Некоторые прямо указывают на причастность к нападениям ассоциации L214.

Сама же L214 не только отрицает свою причастность к нападениям, но и считает агрессивные действия вредными и контрпродуктивными для веганского движения. А еще обдумывает возможность подать иск о клевете.

Но животноводы обвиняют веганов не только в агрессии, но и в распространении их «идеологии» через СМИ. Веганство они называют «пропагандой, основанной на дезинформации (знаменитых fake news) и запугивании». 

Источник: www.livejournal.com