В России, как и в Евросоюзе, генная модификация растений запрещена. Но ряд стран ее допускает. Чтобы понимать, хорошо это или плохо, просто сравните: выведение нового сорта методом традиционной селекции занимает в среднем 12 лет. С помощью генной селекции тех же результатов можно добиться за 9 месяцев. Это значит, что компании, которые работают в странах, где генная модификация растений разрешена, быстрее выводят новые сорта на рынок.
По данным, опубликованным в журнале Nature в 2018 году, генная селекция позволяет увеличить урожайность до 24,5% по сравнению с аналогичными традиционными сортами. Выведенные генной селекцией растения в среднем на 32% более устойчивы к заболеваниям и паразитам: микротоксинам, фуманизинам и трихотеценам.
Перспективы генной селекции в России неясны. Регулятор традиционно более инертен, чем компании, которые занимаются разработкой чего-то нового. Нужно убеждать, объяснять и доказывать. Есть много примеров в индустрии, когда регулятор ошибся, и пострадали люди.
Первый негативный пример — искусственный подсластитель аспартам (химический заменитель сахара). Изначально он был одобрен в США под названием FDA. Через 10 лет применения на основе накопленной информации провели более глубокие исследования и обнаружили, что он вызывает рак.
Вторая проблема была с продуктом компании Procter and Gamble — низкокалорийным жиром «Олестра», который должен был решить проблему всех любителей стройных фигур. Этот жир не усваивался организмом, так что любые продукты становились низкокалорийными. К сожалению, он вызывал очень серьезную диарею.
Из-за таких примеров мы наблюдаем консерватизм в отношении генной модификации, в том числе в отношении растений. Сегодня никто не может ответить на вопрос, насколько это будет опасно через 5–10 лет. Сейчас идет накопление информации. К сожалению, мы будем использовать эту информацию опосредованно, отставая от тех стран, которые приняли разрешительный подход.
Говард-Ян Шапиро, директор по науке компании Mars, считает, что запрет ГМО для смешивания растений — смешная история, поскольку в той или иной степени они все генно-модифицированные эволюционно.
3D-биопечать и клеточное мясо
Клеточное мясо — это не столько новый продукт питания или фантазия ученых, сколько решение проблемы с экологией. Ежегодно для производства мяса используют 66 млрд животных. Технология 3D-биопечати позволяет создавать сложную структуру из разных типов клеток, повторяя мышечное строение. Фактически мясо выращивают в своеобразных биореакторах, а не на корове. И могут «распечатать» на 3D-принтере.
Первым создал такую клеточную структуру основатель компании Mosa Meat Марк Пост. Недавно его бизнес привлек более 55 млн долларов инвестиций на развитие инициативы.
В 2013 году он сделал бургер с котлетой из клеточного мяса, который стоил порядка 300 тысяч долларов (его купил Сергей Брин, сооснователь Google), а сегодня цена упала до 11 долларов.
Обратите внимание на скорость снижения стоимости клеточного мяса всего за семь лет. Любая технология изначально дорога и имеет лишь небольшую группу приверженцев, которые доказывают ее состоятельность. Только после того, как количество поклонников идеи начинает расти, стоимость падает.
Mosa Meat — не единственная компания на рынке аддитивных технологий в еде. Я лично видел печатные котлеты компаний Redefine Meat и Aleph Farms.
Продолжение следует…